ПОЛ МАККАРТНИ. ЖУРНАЛ "STERN"

Сассекс. Англия. Встреча с суперзвездой. Карьера 44-летнего Маккартни, который вместе с "The Beatles" создавал историю рок-музыки, продолжается уже 16 лет. Дольше, чем эра знаменитого квартета и почти так же долго, как брак с Линдой Истман.

Штерн: Стоит ли в Ваших визитных карточках MBI, сокращенное название королевского ордена?

Маккартни: Нет. У меня их все равно нет.

Штерн: Что означает для Вас королевская семья?

Маккартни: Некоторые хотят ее упразднить. Но, в конечном счете, нужен ведь кто-то, подписывающий документы, а президент - это скучно...

Штерн: И никаких претензий?

Маккартни: У меня были проблемы с принцем Филиппом, которого мы с Линдой встретили на одном открытом концерте. Речь зашла об охране птиц. Линда и я - убежденные защитники природы, а мы знали, что Филипп весьма охотно ходит по уик-эндам на охоту, хотя и является главным защитником птиц. Линда тогда взяла его в оборот. Она более отважна, чем я. Она ему сказала, что он должен оставить эту пальбу по птицам. Я уже видел Линду брошенной в Тауэр, видел, как катится ее голова...

Штерн: У Вас и у королевской семьи есть одна общая проблема. Вы не можете так просто смешаться с толпой и проехать в метро, так как это Вы сделали в исключительном случае для Вашего видеофильма.

Маккартни: Вы сказали - "в исключительном случае", но я это делаю довольно часто. Только на этот раз при мне была камера. Я хотел снять что-нибудь простое. Не хотелось выбрасывать полмиллиона фунтов...

Штерн: Мы вчера слушали Вашу новую пластинку. Сначала были не в восторге. Немного шумно... Но чем чаще ее слушаешь, тем нравится больше.

Маккартни: Это случается. Линда рассказывает, что раньше у ее друзей то же происходило и с песнями "The Beatles".

Штерн: А Вашим детям новая пластинка нравится?

Маккартни: Странным образом она их воодушевляет. Я всегда думал, что придет день, когда они будут презирать мою музыку. Новая пластинка понравилась детям, но даже если бы этого не случилось, они все равно бы мне не сказали, чтобы не расстраивать.

Штерн: Бывает, что Ваши дети говорят: "Для этого ты слишком стар"?

Маккартни: Я всегда этого боялся, но пока я такого не слышал. Возможно дети должны быть более критичны. Но они очень бережны. Они меня любят. Здесь нужно постучать по дереву.

Штерн: Но они ведь не в таком уж бережливом возрасте...

Маккартни: Дочерям 23, 16 и 15, а сыну - восемь. Можете себе представить, что у меня уже 23-летняя дочь?

Штерн: Впечатляет. Чувствуете Вы себя достаточно молодым, чтобы вновь отправиться в турне?

Маккартни: Если я соберу хорошую группу, то вновь отправлюсь в путешествие. Наиболее сложное в сборе группы - правильно ее перемешать. Как в футбольной команде. 11 звезд не делают команды, как вновь мы убедились на чемпионате мира в Мехико. Соединить двух хороших музыкантов не проблема. Но найти группу, которая действительно согласуется, в которой все идет нормально, - это непросто. Это как в браке.

Штерн: Но для новой пластинки Вы все же нашли несколько звезд?

Маккартни: Да. Но при этом мне гораздо важнее их музыкальные способности, нежели имена.

Штерн: Кто Ваши друзья, кроме коллег?

Маккартни: Есть несколько человек, которых я знаю со школьных времен. Один из них даже учился в Кембридже. У меня не очень много друзей, может быть, один или два настоящих. Мы не та семья, где постоянно крутится много людей. Я не очень общительный.

Штерн: Сомневаетесь ли Вы иногда в мотивах людей, которые ищут знакомства с Вами?

Маккартни: Думаю, что умею разбираться в людях.

Штерн: У Вас есть телохранители?

Маккартни: Иногда. Зависит от ситуации. Я думаю о безопасности, но не люблю говорить об этом. Глупо распространяться об этом. Тем не менее я отец и должен заботиться о том, чтобы моя семья была в безопасности.

Штерн: Вы часто бываете в Лондоне? В кино, например?

Маккартни: Нечасто. Я живу все-таки довольно далеко. И трудно срываться с места. Типичный признак того, что становишься старше. Мы переехали за город из-за детей. Школы в городе очень жестоки. Много насилия, воровства, проблем с наркотиками. Когда я говорю о наркотиках, то имею в виду тяжелое средство - героин. Все стало иначе, чем в шестидесятые годы. Тогда было все еще не так плохо. Здесь, в деревне, у детей больше шансов вырасти нормальными людьми.

Штерн: Вам действительно удается жить нормальной жизнью?

Маккартни: Да. Это удивительно. Во мне все еще бьется то же маленькое сердце. Я чувствую себя все еще пятилетним. Но ведь я Пол Маккартни. Очень богат. Очень знаменит. Хотя живу не так.

Штерн: Как проходит Ваш обычный день?

Маккартни: Я встаю в восемь часов.

Штерн: Действительно?

Маккартни: Да. Хотя я не имею ничего против девяти или десяти, но дочери будят нас рано. Мы целуем их. Доброе утро. Затем я их провожаю до автобуса. После кормлю барашка. От него отказалась мать. Теперь я его воспитатель. Потом пробегаю круг. Так, мили две. Ничего серьезного. Я и в детстве охотно бегал. Прихожу домой, принимаю ванну. А Вы, собственно, откуда?

Штерн: Гамбург.

Маккартни: После завтрака еду в студию и работаю до вечера. Я здесь построил собственную студию, так как сыт по горло ездой в город. Я просиживал в машине по четыре часа в день. Вечером занимаюсь с детьми. Читаю моему мальчику вечерние истории, включаю телевизор. Иногда мы ходим в кино, здесь не далеко.

Штерн: У Вас есть любимые актеры?

Маккартни: Мне нравиться Ричард Гир.

Штерн: А из женщин?

Маккартни: Мерил Стрип.

Штерн: Это интересно. Многие мужчины говорят, что она похожа на рыбу... Что делает женщину привлекательной для Вас?

Маккартни: Это вопрос дня! Как и у большинства мужчин, для меня должны соединяться несколько вещей. Конечно внешность. Затем она должна быть разумной, действительно понимающей. Я не люблю поверхностных женщин. Думаю, что очень привлекательна сердечность.

Штерн: Как Вам нравится миссис Тэтчер?

Маккартни: Ну, внешне нет. И не ее сердечность. Остается только ум. А если серьезно, я как раз не люблю ее, она мне надоела. Как оказалось, она очень равнодушна. Ничего не делает для безработных, а ее отношение к делам в Южной Африке меня просто злит. Черные справедливо требуют санкций. Нельзя же просто повернуться спиной к этим проблемам. Как это делает Рейган или ваш парень, как его там зовут, - Колль. Во всяком случае: мы виноваты перед черными. Мы сделали из них рабов, прежде всего мы, британцы, и янки.

Штерн: Участвуете ли Вы в протестах против ядерных вооружений и атомных электростанций?

Маккартни: Это сложный вопрос. Я не все в этом понимаю. После Чернобыля я был очень взволнован. Я сам живу в десяти милях от реактора. И еще я начинаю думать о том, что Великобритания импортирует весь этот атомный мусор, а потом топит его в море. Бессмыслица. В вашей стране с этим еще хорошо. У вас есть зеленые. Мы в Англии тоже начинаем постепенно зеленеть.

Штерн: Вы религиозный человек?

Маккартни: Я верю в бога, но не в организованные религии. Бог, конечно, не персонифицирован. Я верю в дух добра. Концерт в пользу Африки был для меня настоящим религиозным событием. Церковь для меня ничто, хотя я и крещен. Не смешно ли, что папа, неженатый человек, предписывает правила поведения супружеским парам? Это же чушь! Мое верование - это смесь. Возможно, я немного симпатизирую индусам, так как мы тоже вегетарианцы.

Штерн: Давно?

Маккартни: Уже восемь лет. Мы как раз ели баранину, когда я посмотрел в окно и увидел барашка. Тут я осознал, что у меня на тарелке. Это был удар. Я был всегда большой любитель мяса, и вначале на тарелке всегда было пусто там, где раньше лежало мясо. Но постепенно это место заполнилось. Линда очень хорошо готовит.

Штерн: Дети тоже вегетарианцы?

Маккартни: Кажется, это им нравится. Даже наша собака не ест мяса. Мы ей не даем. Но мы не считаем это насилием.

Штерн: В Ваших песнях Вы провозглашаете вечную любовь. Верите ли Вы в это после 17 лет брака?

Маккартни: Мы сами удивились, когда недавно обнаружили, что уже столько лет женаты. Кажется, у нас все хорошо. В шоу-бизнесе это непросто. Мы любим друг друга, и мы друзья. Есть моменты, когда мы обращаемся друг с другом не очень хорошо. Но это было бы нездорово, если бы мы вообще не ссорились.

Штерн: Что Вас раздражает?

Маккартни: Чаще всего политические дела. Глупость.

Штерн: А в личном плане?

Маккартни: Когда я не могу достичь взаимопонимания с людьми.

Штерн: Что является Вашими ошибками?

Маккартни: Я могу быть совершенно отвратительным и авторитарным. Обыкновенно я довольно спокоен, но бывают моменты, срываюсь.

Штерн: Как Вы сейчас относитесь к наркотикам? Поп-звезды шестидесятых годов сделали их ведь довольно популярными.

Маккартни: Тогда это было реакцией на пьянство наших родителей. Затем в Америке мы открыли марихуану. Это показалось нам тогда более безобидным, чем спиртное. От этого не умирали, как те, кто отправлялся на тот свет от мешанины алкоголя и таблеток. Как, например, наш менеджер Брайан Эпстайн. Можно жить счастливо, употребляя всего этого. Я бы действительно посоветовал всем начинающим: прочь от наркотиков. Вы должны подумать о здоровье!

Штерн: Как Вы расслабляетесь, когда приходите домой?

Маккартни: Я расслабляюсь у камина. Перед телевизором. Смотрю какую-нибудь чушь.

Штерн: Когда Вы плачете?

Маккартни: Когда идет грустный фильм. И меня, конечно, всегда волнует, что случилось с Джоном. Это уже, собственно говоря, история века. Это ужасно! Иногда я плачу от радости. Когда на экране между родителями и детьми происходит что-нибудь колоссальное. Все это глубоко волнует, когда сам имеешь детей. Конечно, всегда есть и страх. От него никуда не уйдешь. Никто тебе заранее не скажет, что ты будешь весь остаток жизни сам себе создавать заботы. Страх, что твой ребенок бежит через улицу...

Штерн: Что может быть самым ужасным в Вашей жизни?

Маккартни: Даже думать об этом не хочу. Я знаю, что это, но никогда не впущу это в голову. Все, что с детьми... Нет, я не смею об этом думать. Я хочу быть позитивно настроенным. Если на эту тему много думать, то действительно что-нибудь случится.

Штерн: Вы вспоминаете иногда Гамбург?

Маккартни: О да! Было чудное время. Хорошо помню, как мы там выступали.

Штерн: А теперь мы будем фотографировать Ваш паспорт, как обычно при интервью "Штерна".

Маккартни: Гм... (крутит головой, декламирует по-немецки). "Паспорт, пожалуйста. Паспортный контроль. Всем юношам и девушкам, не достигшим 18 лет, покинуть это кафе". Нет, это мне не нравится. Потом вы захотите еще немного моей крови. Крови, пота и слез.